Пишу место
АРХЕОЛОГИЯ ЛЮБВИ
Город, по определению социолога-урбаниста Роберта Парка, это «наиболее успешная попытка человека переделать по своему желанию мир, в котором он живет. Но если город — это мир, созданный человеком, это и мир, в котором ему в дальнейшем суждено жить. Таким образом, косвенно, не имея сколько-нибудь четкого понимания природы своей деятельности, создавая город, человек переделывает и себя».
Этот путеводитель появился благодаря исследовательскому проекту Культурного Центра ЗИЛ «Пишу место» и жителям Даниловского района, которые поделились с нами своими воспоминаниями и опытом. Он называется «Археология любви», потому что нам было интересно, как устроена эта сфера жизни в самом индустриальном районе Москвы, где в прошлом находилось четыре крупных завода, и в числе первых — знаменитый Завод имени Лихачева (ЗИЛ). Собранная во время «раскопок» информация, если и не перевернула наши представления о том, где люди знакомятся, гуляют, расстаются и объясняются в любви, то существенно их разнообразила.
Нам повезло встретить интересных собеседников — жителей Даниловского района разных поколений.
Их рассказы легли в основу маршрутов путеводителя.
«Археология любви» — это метагеографический дрейф, необычное путешествие во времени и пространстве, основанное на опыте живших здесь когда-то и живущих сейчас людей.
Районы Москвы и похожи — жилые дома, школы, магазины, кафе, — и уникальны, как человеческие лица и личные биографии. Биография Даниловского района, расположенного по берегам Москвы-реки к югу от центра города, насчитывает несколько сотен лет. В XIX веке москвичи приезжали сюда гулять, как сегодня приезжают на Воробьевы горы. В окрестностях Симонова монастыря зарождался будущий индустриальный век — строились заводы и фабрики, дома для инженеров и рабочих.
Последнее столетие отмечено революцией, взрывом Симонова монастыря и строительством на его территории Культурного Центра «ЗИЛ», расцветом и закатом индустриальных предприятий-гигантов.
Истории любви разыгрываются здесь в местах, порой для нее не совсем предназначенных: на кладбище, во дворах, коммуналках и общежитиях, вокруг городского пруда и стадиона «Торпедо», на заброшенных заводских территориях и в частных гаражах.
Было интересно открывать способ, каким жители Даниловского района осваивают городское пространство, одомашнивают его, приручают и наполняют своими собственными, а не спущенными сверху смыслами, осуществляя таким образом свое право на город.
Согласно городской мифологии, москвич и культовый поэт начала IXX-го века Дмитрий Веневитинов (портрет слева) умер в 21 год от несчастной любви к княгине Зинаиде Волконской (портрет справа). Поэт был похоронен в некрополе Симонова монастыря. При взрыве монастырское кладбище было почти полностью уничтожено, а прах Веневитинова впоследствии перезахоронен на Новодевичьем кладбище.
(На территории кладбища Симонова монастыря сейчас находится театральная часть Культурного Центра «ЗИЛ»).
Автор портрета Зинаиды Волконской — художник Орест Кипренский (1830 г.).
Бедная Лиза и ее пруд
С Даниловским районом связано имя героини одного из первых русских любовных романов — «Бедная Лиза» Николая Карамзина. История крестьянской девушки, коварно обманутой молодым дворянином Эрастом, воплотилась дважды. Впервые — почти двести лет назад, в названии пруда, у которого главные герои произведения любили гулять и в котором утопилась несчастная Лиза. Москвичи стали называть пруд «Лизиным», а у литературной Лизы появились реальные последовательницы.
И второй раз — уже в XXI веке, когда ныне засыпанный «Лизин» пруд «реинкарнировался» в парке «Тюфелева роща» на территории строящегося элитного жилого комплекса ЗИЛ-АРТ.
Трамвай № 12
«Мне нравилось проехаться по Симоновскому валу до конечной остановки, а затем пройтись пешком до дома на Велозаводской улице. Помню, как возвращался домой на трамвае после объяснения в любви. Настроение было дрянь, потому что в любви было отказано».
От Симоновского вала трамвай сворачивает на Шарикоподшипниковскую улицу, где расположены роддом ГКБ №13, бизнес-центр, построенный по проекту британского архитектора Захи Хадид и сталинские пятиэтажки — коммуналки и бывшие заводские общежития. Сегодня здесь тихо и сонно, но это не всегда было так. В 1990-е гулять в этих местах было опасно из-за гопников. Выйдя на остановке «ул. Новоостаповская», можно пройти дворами до станции метро «Автозаводская». Здесь нет заборов и сохранилась уютная соседская атмосфера.
Редкое явление — настоящая футбольная арена в городской жилой зоне.
Но именно так обстоит дело со стадионом «Торпедо» имени Эдуарда Стрельцова на Восточной улице Даниловского района. Построенный в 1959 году стадион пока открыт для посещения, хотя футбольные матчи не проводятся здесь с 2019 года в связи с реконструкцией.
«Современные стадионы имеют одно важное свойство — все они изолируют болельщика от внешнего мира. Придя на сектор, мы видим только поле, трибуны, свод арены и небольшой кусок неба над газоном. На стадионе Эдуарда Стрельцова пейзаж совершенно другой. Трибуна напротив укрыта деревьями. Над ними возвышаются жилые дома, и все два тайма тебя окружает тот самый негасимый свет московских окон. На крыше одного из этих домов в былые годы появлялась дополнительная импровизированная трибуна. На плечо падает капля дождя, до спины долетает ветер с Москвы-реки, поле освещают старые столбы-прожекторы и медленно появляющиеся звезды. По этому газону бегали легенды «Торпедо», «Спартака», «Динамо», «Ротора». Кажется, что прямо на этих трибунах можно было встретить не только Эдуарда Стрельцова или Валентина Иванова, но и Льва Яшина, Николая Старостина и других великих. Такой истории никогда не будет у новых арен».
Сергей Шпаковский, журнал «Москвич Mag», 17.07.2020
Но именно так обстоит дело со стадионом «Торпедо» имени Эдуарда Стрельцова на Восточной улице Даниловского района. Построенный в 1959 году стадион пока открыт для посещения, хотя футбольные матчи не проводятся здесь с 2019 года в связи с реконструкцией.
«Современные стадионы имеют одно важное свойство — все они изолируют болельщика от внешнего мира. Придя на сектор, мы видим только поле, трибуны, свод арены и небольшой кусок неба над газоном. На стадионе Эдуарда Стрельцова пейзаж совершенно другой. Трибуна напротив укрыта деревьями. Над ними возвышаются жилые дома, и все два тайма тебя окружает тот самый негасимый свет московских окон. На крыше одного из этих домов в былые годы появлялась дополнительная импровизированная трибуна. На плечо падает капля дождя, до спины долетает ветер с Москвы-реки, поле освещают старые столбы-прожекторы и медленно появляющиеся звезды. По этому газону бегали легенды «Торпедо», «Спартака», «Динамо», «Ротора». Кажется, что прямо на этих трибунах можно было встретить не только Эдуарда Стрельцова или Валентина Иванова, но и Льва Яшина, Николая Старостина и других великих. Такой истории никогда не будет у новых арен».
Сергей Шпаковский, журнал «Москвич Mag», 17.07.2020
«Местом, где знакомилась молодежь, был стадион «Торпедо». Дети Даниловского района ходили туда в различные спортивные секции, как девчонки, так и ребята. Кроме того, там была мощная футбольная тусовка, которая притягивала девушек, ищущих крутых спортивных парней — профессиональных болельщиков, пристально следящих за жизнью команды «Торпедо».
Мы с друзьями были «залетными», просто болели за команду и иногда ходили на свидания на матчи. Это было интересное времяпрепровождение и яркие эмоции, которые стимулировали близкий контакт. Я ходил на матч с девушкой. Когда команда забила, мы с ней поцеловались в первый раз».
Мы с друзьями были «залетными», просто болели за команду и иногда ходили на свидания на матчи. Это было интересное времяпрепровождение и яркие эмоции, которые стимулировали близкий контакт. Я ходил на матч с девушкой. Когда команда забила, мы с ней поцеловались в первый раз».
«За» Торпедо
Со стадиона «Торпедо» есть выход на Крутицкую набережную, главную «любовную артерию» района. Москва-река делает здесь плавный изгиб, с косогора открывается красивый вид на Новоспасский мост и Крутицкое подворье. Кое-где сохранились следы старой железной дороги, соединявшей территории двух заводов — «Динамо» и АМО «ЗИЛ». В народе эта территория имеет особый статус и называется «За Торпедо». В теплое время года она — любимое прогулочное и шашлычное место жителей. Один из наших собеседников, житель района, делал «За Торпедо» предложение своей девушке, выложив огромное сердце из маленьких круглых свечек.
Пешеходная дорожка вдоль набережной ведет по высокому берегу Москва-реки до Алешинских казарм и Крутицкого подворья. Бывшая гауптвахта и политическая тюрьма, которая помнит протопопа Аввакума, Александра Герцена и Лаврентия Берию, сейчас передана в ведение Московской патриархии. Под ее стенами сейчас расположена стройплощадка, а еще пару лет назад здесь находились частные гаражи, где в 2000-е активно тусовалась и арендовала помещения для репетиций самодеятельных рок-групп местная молодежь.
Пешеходная дорожка вдоль набережной ведет по высокому берегу Москва-реки до Алешинских казарм и Крутицкого подворья. Бывшая гауптвахта и политическая тюрьма, которая помнит протопопа Аввакума, Александра Герцена и Лаврентия Берию, сейчас передана в ведение Московской патриархии. Под ее стенами сейчас расположена стройплощадка, а еще пару лет назад здесь находились частные гаражи, где в 2000-е активно тусовалась и арендовала помещения для репетиций самодеятельных рок-групп местная молодежь.
«Моей первой любовью была одноклассница.
Встречались обычно у ее дома и шли гулять. Маршрутов было несколько. Один из главных вел к Крутицкому подворью. Там было очень атмосферно, как в деревне — поросята, куры, храмовые постройки в окружении палисадников и небольших деревянных домиков, где жили служители. Один раз мы даже пошли на церковную службу, это девушка предложила.
А как-то раз напоролись на гопников, которые тусовались во дворах по дороге к Крутицам. Они приставали, кидались в нас бутылками, но нам удалось удрать».
Крутицкая набережная
If a building becomes architecture, then it is art
«Мы приехали в дом на ул. Симоновский вал сразу после свадебного путешествия, с чемоданами. Был летний вечер, достаточно поздно. Я представляла по рассказам, что это за дом, знала, что квартира коммунальная. Было волнительно, так как для меня это был не только новый район и новый дом, но и новый этап в жизни.
Привыкала достаточно долго. Мне кажется, что пространство меня приняло, когда мы купили третью комнату и устроили квартиру так, как комфортно нам. Сегодня мои родители даже обижаются, что домом я считаю этот дом, а не тот, где я выросла».
Привыкала достаточно долго. Мне кажется, что пространство меня приняло, когда мы купили третью комнату и устроили квартиру так, как комфортно нам. Сегодня мои родители даже обижаются, что домом я считаю этот дом, а не тот, где я выросла».
Завод «ЗИЛ»
If a building becomes architecture, then it is art
«ЗИЛ» был не только крупнейшим советским автомобильным заводом, но и грандиозным идеологическим проектом, оставившим и поныне хорошо читаемый след.
Те, кто здесь родился и вырос, до сих пор называют свой район «Автозавод».
Это был «город в городе» с десятками тысяч рабочих, гигантской территорией, собственными автобусными маршрутами и особой культурной средой. В 2015-м году в результате банкротства «ЗИЛ» как предприятие официально прекратил существование и был снесен.
На его бывшей территории строятся торговые центры и элитные жилые комплексы.
«В советское время много молодежных контактов генерил Дворец Культуры ЗИЛа: по выходным в Колонном зале устраивали молодежные вечера для работников и работниц завода с танцами почти на тысячу человек. Играл вокально-инструментальный ансамбль, парни и девушки знакомились, танцевали, влюблялись и создавали семьи».
«У меня были выходы на зиловских ребят, они проводили нас на территорию завода, минуя главный вход, к заброшенным цехам.Мы находили там чьи-то личные вещи, один раз даже нашли письмо с признанием в любви. Там у меня случился первый секс. Это было поздней весной, у девушки был опыт, а у меня — нет. Мы лежали на каких-то матрасах, было страшно и неудобно, но атмосфера была необычная, это запомнилось.
Потом мы не раз там гуляли по заброшенным корпусам, разговаривали о жизни».
Потом мы не раз там гуляли по заброшенным корпусам, разговаривали о жизни».
Кожуховские затоны
Водные крылья Кожухово расходятся в обе стороны от широкой магистрали проспекта Андропова. Правое крыло, поменьше, называется «Кожуховский пруд», левое — «Кожуховский затон». Старое русло Москвы-реки сегодня обустроено дорожками для гуляния и газонами. Здесь находилась зиловская ТЭЦ и площадка готовой продукции завода, а сейчас расположен «Остров мечты», торгово-развлекательный парк под куполом с платным входом.
Если оставить «Остров мечты» по правую руку, то через мост, откуда открывается вид на Южный порт и микрорайон Люблино, можно попасть на противоположную, дикую, сторону водоема.
Летом здесь отдыхают мигранты из Средней Азии, расположившись недалеко от воды большими и малыми группами с мангалами и арбузами. Вокруг много мусора, заброшенные береговые сооружения советского времени и «кладбище» старых кораблей. Будоражащий социальный контраст — часть идентичности Кожуховских водоемов. Место как-будто зависло между парком и постиндустриальной «заброшкой».
Если оставить «Остров мечты» по правую руку, то через мост, откуда открывается вид на Южный порт и микрорайон Люблино, можно попасть на противоположную, дикую, сторону водоема.
Летом здесь отдыхают мигранты из Средней Азии, расположившись недалеко от воды большими и малыми группами с мангалами и арбузами. Вокруг много мусора, заброшенные береговые сооружения советского времени и «кладбище» старых кораблей. Будоражащий социальный контраст — часть идентичности Кожуховских водоемов. Место как-будто зависло между парком и постиндустриальной «заброшкой».
«Очень мне нравились Кожуховские затоны. Обычно жители купались слева от моста, хотя это было небезопасно, так как это была промышленная зона. Случалось, что там и погибали, особенно когда купались пьяными. А справа была лодочная станция, мы там летом катались на лодках с ребятами и девчонками».
Гаражи на Дубровке
Дубровский проезд — это короткий отрезок межу Симоновским валом и 1-й Дубровской улицей. С виду он ничем не примечателен, но все же — попробуйте сюда зайти. По обе стороны уже знакомой нам заброшенной железной дороги расположены старые частные гаражи. Крытые толом кирпичные коробки, плотно прилегающие друг к другу боками, образуют две линии. Они находятся в неглубоком овраге, поэтому с одной стороны гаражная крыша местами приходится почти вровень с улицей. На нее можно забраться и немного пройтись, перешагивая через залежи прошлогоднего тополиного пуха. При желании к гаражам можно спуститься и ощутить себя в каньоне прошлого среди покрытого несколькими слоями краски проржавевшего железа дверей и серых кирпичных стен. Старые ветвистые тополя, которыми обсажен Дубровский проезд, дополняют впечатление.
«Романтические воспоминания связаны у меня с гитарой и рок-музыкой. Я был соло-гитаристом в самодеятельной рок-группе. Собирались в гараже отца друга, репетировали, играли, на «концерты» приходило много девчонок. Это продолжалось два года, в старших классах школы, с ранней весны до ранней осени. Фотографий не осталось, потому что старались не светиться, так как все были с напитками, с сигаретами.
Как выглядел гараж: большой, прямоугольной формы, вытянутый. Металлические ворота с высоким порогом, через который приходилось перелезать. Деревянный пол с лестницей в погреб, где часто стояла вода. По стенам бокса были стеллажи, где хранились автомобильные принадлежности: масло, запчасти, которые было трудно достать в советское время, и они хранились «на случай». Внутри гаража был надстроен второй этаж с деревянной лестницей. Во время «концертов» на первом этаже стояла аппаратура, усилители и располагались мы, музыканты. На втором этаже были места для зрителей с диванами. Складывалась такая специфическая атмосфера: полумрак, много музыки. Завязывалось много новых знакомств между парнями и девушками, кипели подростковые страсти».
Как выглядел гараж: большой, прямоугольной формы, вытянутый. Металлические ворота с высоким порогом, через который приходилось перелезать. Деревянный пол с лестницей в погреб, где часто стояла вода. По стенам бокса были стеллажи, где хранились автомобильные принадлежности: масло, запчасти, которые было трудно достать в советское время, и они хранились «на случай». Внутри гаража был надстроен второй этаж с деревянной лестницей. Во время «концертов» на первом этаже стояла аппаратура, усилители и располагались мы, музыканты. На втором этаже были места для зрителей с диванами. Складывалась такая специфическая атмосфера: полумрак, много музыки. Завязывалось много новых знакомств между парнями и девушками, кипели подростковые страсти».
«Первый поцелуй у меня был за гаражами рядом с Алешинскими казармами. Казалось бы, не очень подходящее место. Но именно там любовная романтика ощущалась особенно остро.
У нас в компании были брутальные ребята, которые, казалось, вообще никогда не смогут влюбиться. А когда гаражи снесли, то их это задело, потому что там были первые поцелуи и объятия. А кого-то за гаражами бросила девушка. Он говорил: «Когда я прохожу там, за гаражами, сердце рвется, хотя мне на эту девушку давно наплевать».
Это интересно, когда утилитарный «совковый» ландшафт осмысляется жителями таким способом, который, по идее, не должен иметь с ним ничего общего».
У нас в компании были брутальные ребята, которые, казалось, вообще никогда не смогут влюбиться. А когда гаражи снесли, то их это задело, потому что там были первые поцелуи и объятия. А кого-то за гаражами бросила девушка. Он говорил: «Когда я прохожу там, за гаражами, сердце рвется, хотя мне на эту девушку давно наплевать».
Это интересно, когда утилитарный «совковый» ландшафт осмысляется жителями таким способом, который, по идее, не должен иметь с ним ничего общего».
«В нашем районе с девушками никто не гулял. Все ехали в центр, где, как считалось, красивее и больше вариантов досуга — кафе, бары, — или встречались на квартирах.
Зато мы много гуляли здесь с другом Борей. Мы увлекались западной рок-музыкой — Deep Purple, Uriah Heep, Pink Floyd, Led Zepellin — и могли часами о ней разговаривать. Обсуждали произведения запрещенных в СССР писателей — Булгакова, Солженицына, — которые читали в самиздате.
Если говорить о местах, с которыми связаны романтические ощущения, хотя там, возможно, ничего и не происходило, то это — косогор справа от съезда с Симоновского вала на Крутицкую набережную. Там было здорово сидеть летом на траве, смотреть на реку и пить портвейн».
Зато мы много гуляли здесь с другом Борей. Мы увлекались западной рок-музыкой — Deep Purple, Uriah Heep, Pink Floyd, Led Zepellin — и могли часами о ней разговаривать. Обсуждали произведения запрещенных в СССР писателей — Булгакова, Солженицына, — которые читали в самиздате.
Если говорить о местах, с которыми связаны романтические ощущения, хотя там, возможно, ничего и не происходило, то это — косогор справа от съезда с Симоновского вала на Крутицкую набережную. Там было здорово сидеть летом на траве, смотреть на реку и пить портвейн».
Пишу место
«Археология любви»
Неформальный путеводитель по Даниловскому району г. Москвы.
Фотографии: Алла Мировская, Виктория Демидова, pastvu.com
Текст: Алла Мировская
Опытом делились жители Даниловского района Виктор Честных, Михаил Сапрыкин, Петр и Женя Свиридовы, Ольга Мещерякова, Наталья Иванова.
Москва, 2018—2021
